Лодка неслась вперёд. Изида стояла за штурвалом, ветер раздувал волосы и играл платьем. Вельзевул находился сзади. Она чувствовала его дыхание. В земном теле этого мужчины находился индивидуум более высокого порядка, а значит все его ощущения были тоньше земных. Он знал больше о прекрасном, ведь там, откуда он прилетел, говорили на языке любви и жили с любовью в сердцах. Ни привязанность двух тел, симпатичных друг другу, ни союз двух характеров не были критериями для сближения в других мирах, это были пары, желающие раскрыть в себе еще большую любовь и отдающиеся этому процессу. Пустынный Марс или закрытая облаками Венера были наполнены жизнью другого порядка, заселёнными жителями с более тонкой структурой телесного покрова, оттого и не видимого для нас.
Мысли Изиды улетели слишком далеко. Бог стоял рядом, а она бездействовала. Её пассивность была обоснована. Раньше она брала на себя ведущую роль в игре с партнёром. Однако путешествуя по монастырям Непала, наткнулась на древние скрижалии, изменившие её взгляд на этот вопрос. Старый монах рассказал ей о том, что никто в монастыре не может определить время их создания, и его прадед сказывал ему, что выжившие после затопления Атлантиды великие предки передали их. На них была высечена история любви. И одна деталь, как осколок, вошла в сознание Изиды и не давала ей покоя. Монах сказал: «Чувство, как семя, должно прорости сквозь землю, окрепнуть, расцвести прекрасным цветком и созреть в наполненный солнцем душистый плод, только тогда его можно считать истинным. Не менее девяноста дней происходит сие таинство в природе человеческой. Мир даёт подсказки влюбленным, ведь каждое наливное яблоко проходит этот путь и сорванное только в нужное время сладким букетом ложится на язык её обладателя, вызывая чувство соприкосновения с завершенным творением. Испытав радость первой встречи, влюбленные начинают выращивать в себе будущий плод. Они изучают друг друга, выстраивают единое звучание и только после сплетаются их тела».
Изида с Вельзевулом виделись второй раз, а знакомы были пять дней, осталось каких-то восемьдесят пять суток и их тела смогут соприкоснуться друг с другом. Эту теорию она проповедовала пациентам и хотя бы поэтому должна была испытать её на себе. Иначе было бы несправедливо подвергать пыткам ближнего, в тайне нарушая свой уже указ. Или не стоило верить «во всю эту чушь», как сказала бы её бабушка, но жизнь доказывала ей ни раз, что это хорошая практика.
Лодка уже давно покинула акваторию Москвы. Перед взором путешественников раскинулись зеленеющие посевные луга, заполненные одуванчиками поляны. Вельзевул взял штурвал, подогнал лодку к одинокому пирсу и выключил мотор. Внизу были две роскошные каюты: гостиная и спальня. Они спустились вниз, расположились на белых диванах и закрыли глаза, вслушиваясь в шум воды. Лодку слегка покачивало, что еще больше расслабило Изиду. На какое-то время она забыла обо всех делах и была просто плавающей кувшинкой, так нежно оберегаемой от ветра.